Вспоминая прожитые годы

Нашему земляку, ветерану-нефтянику Баймурату Дуйсенгалиеву в конце 2015 года исполнилось 86 лет. Родившийся в голодном 1929 году, аксакал прошел, как, впрочем, и все его поколение, и огонь, и воду. Сегодня он живет в Актау, окруженный заботой многочисленных детей, внуков и правнуков.

Баймурата Дуйсенгалиева, ветерана нефтяной отрасли, по полному праву можно назвать первопроходцем нефтяного Мангышлака.

Приехав в начале 60-х годов на Мангистау, он начал работать в тресте «Мангышланефтегазразведка», затем вплоть до пенсии аксакал проработал в системе производственного объединения «Мангышлакнефть».

Родившийся в голодные предвоенные годы сын простого шаруа стал нефтяником и прожил полную самым разным событиям жизнь. Он не понаслышке знает, что такое голод и холод, нужда и людские страдания.

Бывает, что человек, достигнув чего-либо в этой жизни, обрастает спесью и гордыней. И даже достигнув преклонного возраста такой человек, обычно, живет былой славой, требуя от окружающих почитания за былые заслуги. Но это не про Баймурата аксакала. Он удивительно простой и добрый. В нем ни тени чванства, гордыни. Он умеет находить в людях хорошие стороны и отзывается о них с особой теплотой.

Сегодня, уже на пороге девяностолетия, Баймурат ага, окруженный заботой детей и внуков, счастлив и доволен судьбой. Но только ему ведомо, какой ценой выстрадано это счастье. В назидание детям, внукам и правнукам, он написал книгу воспоминаний «Өмір өткелдері» («Жизненные переправы»).

Книга написана живым, простым, доступным языком. Здесь собраны не только воспоминания, но также и назидания, народная мудрость, мысли аксакала о жизни, предназначении человека на Земле и т.д. Важно, чтобы потомки помнили свою родословную: в книге аксакал пишет о своих корнях, начиная от самого пророка Адама (мир ему) – эта традиция присуща всем казахам, чтящим своих предков и бережно передающим свою генеалогию последующим поколениям.

Мы предлагаем вниманию нашего читателя отрывки из его книги, переведенные на русский язык.

Военное детство

По строжайшей дисциплине военного времени каждому колхозу спускалось определенное количество трудодней. Их, трудодней, должно было быть не менее 120-ти. Я помню случаи, когда не справившихся с нормой, без суда и следствия ссылали в Сибирь.

Село Новобогат мы называли городом. В этом «городе» жили семьи с разным достатком. Война очень сильно сказывалась на житье-бытье простолюдина. Хлеб выдавался строго по карточкам. Рабочим выдавали в день 700-900 граммов, служащим – 500 -700 граммов, членам семьи по 200-400 грамм. Потом настали дни, когда и эта норма была снижена. Особенно туго пришлось тем семьям, где кормильцы ушли на фронт. Они получали хлеб по норме служащих.

Я видел их нужду, и у меня, тогда еще подростка, щемило сердце от сострадания к ним...

У моего нагаши (родственники с материнской стороны) был сарай, где наша семья держала дойную верблюдицу. В мои обязанности входил уход за верблюдицей и верблюжонком. Я давал им сено, поил, чистил за ними. Недалеко жили две семьи, которые очень сильно бедствовали. Это была одинокая старушка Рысты и семья старика Боканбая. Вот где была самая настоящая нищета: они ходили в лохмотьях, вечно голодные, у них никогда не было дров для отопления своих разваливающихся хибар...

И тогда я повадился тайком носить им из дома моего нагаши, где я жил, пшено. Мой нагаши, который работал ветеринаром, жил в достатке. Я помню, как в его дом привозили целые туши овец, пшено мешками, в доме было вдоволь хлеба. Это объяснялось тем, что в это время строилась железнодорожная ветка Гурьев – Астрахань и стройка проходила в 10-15 километрах от Новобогата. Руководство района получало дополнительный паек, а к моему нагаши обращались в основном как к хорошему ветеринару. Надо сказать, что в то время было много случаев заболеваний скотины, а мой нагаши точно определял болезнь животных и вылечивал их. И соответственно, за работу его благодарили и расплачивались кто мясом, кто пшеном.

Но случаев смертей от голода среди людей, я не припомню. Все-таки, люди были милосердны друг к другу, и те, кто что-то имел на руках, делился с теми, кто нищенствовал.

И еще нас спасало море. В октябре-ноябре заканчивался сезон ловли рыбы, и рыбаки возвращались домой с огромными бумажными листами – это были карточки, где было написано «хлеб», «сахар», «чай». Мы называли их «рулонами». И по ним рыбаки отоваривались, да еще и помогали своим городским родственникам. У людей, хоть немного, но поднимался дух...

Мангышлак в моей жизни

В конце 50-х годов с Мангышлака стали приходить хорошие новости. Весть о больших нефтяных запасах подтверждалась трудовыми свершениями. Было ясно: у этого безводного, пустынного края большие перспективы. И тогда я твердо решил ехать туда с семьей. Сказал об этом своей жене Балхан, но она сначала не очень обрадовалась. Я настоял на своем и решил испытать судьбу. В это время набирались кадры для треста «Мангышлакнефтегазразведка». Нас предупредили, что климат полуострова очень суровый, летом – испепеляющая жара, зимой дуют холодные ветры, часто бывают пыльные бури. Климат компенсировался 110%-ной надбавкой к зарплате. В Ералиево, где находилась контора треста, тогда ежедневно летали самолеты. Я взял направление и полетел. Прилетел в Ералиево. Это был безжизненный берег моря, где только-только начиналось строительство поселка.

Управляющим трестом оказался Халел Жагфарович Узбекгалиев. Он взял в руки мое направление и тут же вызвал инспектора по кадрам Веру Петровну. В тот же день я приступил к работе.

Для инженерно-технического персонала был построен барак. В каждой комнате жили по 3-4 человека. Питались в столовой. Питание было очень скудным: на обед давали кусок черного хлеба, стакан чая и кашу с тушенкой.

То было время, когда к коммунистам предъявлялись строгие требования. Я сразу встал на учет в Форт-Шевченковский городской партийный комитет. Через некоторое время в трест пришло предложение о создании первичной партийной организации. Вначале нас, коммунистов, было человек двадцать, а уже к следующему году – около тридцати.

К основной работе прибавилась общественная. Самое трудное, пожалуй, было то, что городской комитет дважды в месяц проводил бюро. И я, как секретарь первичной организации, должен был присутствовать на бюро. Дорога была не из легких: приходилось ехать по колдобинам и рытвинам, поднимая за собой клубы пыли. В рабочий поселок Актау никого не впускали. Везде стояли солдаты. Только на одну такую поездку уходило 2-3 дня. Мы выезжали утром и только к вечеру добирались до Форта, там заночевывали и на следующий день, в десять утра начиналось бюро, которое заканчивалось только к трем-четырем часам дня. Так продолжалось два года.

В конце 1962 года в Союзе был организован партгосконтроль и в Актюбинске по этому поводу прошел семинар. Для участия в работе семинара от имени треста послали меня. Так я стал руководить работой партгосконтроля при тресте. Эта организация, как известно, просуществовала до 1964 года, потом она реорганизовалась в орган народного контроля.

В это время поселок Ералиево активно застраивался. Приглашенным специалистам начали выделять жилье. В числе остальных я тоже получил квартиру в новом доме и перевез своих домочадцев из Гурьева.

В результате проведенных на Мангышлаке разведывательно-буровых работ в конце 1950-х – начале шестидесятых годов, как известно, были обнаружены огромные запасы нефти и газа. Вскоре, в июне 1963 года решился вопрос об организации объединения «Мангышлакнефть» в городе Актау. Начальником назначили Чеплакова Степана Федоровича, главным инженером – Смольникова Николая Васильевича, главным геологом – Дурмишияна Ашота Григорьевича, заместителем по бурению – Алянчикова Леонида Викторовича, начальником геологической службы – Дмитриева Леонида Петровича, начальником технического обеспечения – Злобина Владимира Николаевича, начальником нефтедобычи – Самуэляна Никиту Карповича, начальником отдела бурения – Вайнера Александра Исаевича. Эти кадры были все из Баку. Специалисты из Гурьева, ранее работавшие в системе объединения «Эмбанефть», были приглашены на следующие должности: заместителем по общим вопросам стал Балгимбаев Утеп, заместителем по строительству – Гибизов Петр Александрович, начальником отдела планирования – Сарбуфин Темирхан, главным бухгалтером – Раев Адайбай, главным механиком – Акимбаев Сахи, главным энергетиком – Тюлин (потом назначили Калабая Тулегенова), начальником технического отдела – Оржанова Табына. Из Гурьева был также Салимжанов Асылхан.

В 1964 году я по приглашению руководства объединения «Мангышлакнефть» переводом приступил к должности главного инженера отдела организации труда и заработной платы. Несколько лет спустя – в 1970 году был назначен начальником нормативно-исследовательской станции (НИС). Мы занимались расчетом средних тарифных ставок, проводили конкретные мероприятия, направленные на улучшение организации труда, повышение производительности труда, пересмотр местных норм времени, занимались внедрением бригадного метода, а также внедрением и распространением в производство научно-технических новшеств в нефтяной индустрии и объединении, паспортизацией промышленных объектов, и т.д.

В назидание потомкам

У казахов знание своих корней считается фарзом (обязанностью). Степняки говорят, что не знающий своей родословной до седьмого колена – бестолковый.

И еще говорят, что у джигита есть три родни: своя родня, нагаши (родные матери) и кайын-журт (родня жены). Эти связи считаются близкородственными, и джигит обязан почитать и уважать всех их. Для казахов сохранение добрых взаимоотношений между родичами – очень важный момент. Мы обязаны помогать и поддерживать друг друга в трудные моменты и разделять радости. Тех, кто ставит себя выше остальных и отделяется от родственников, степняки не любят и говорят про них: «Бөлінгенді бөрі жейді» («Отделившийся – волку добыча»).

Жизнь земная – коротка, словно рукоять плети... И потому торопись делать добро. Нужно прожить жизнь так, чтобы не было стыдно перед Всевышним...