Мангышлак в моей партийной судьбе

Газета «ОМ» предлагает читателям выдержки из книги «Две грани одной жизни» известного в республике партийного деятеля, нефтяника-производственника Мади Киреева. Долгие годы судьба Мади Киреева была связана с Мангышлаком, воспоминаниям о котором он посвятил в своей книге целый раздел. Публикация отрывков, связанных с Мангистау, на страницах «ОМ» приурочена к празднованию важных юбилеев: 50-летию города Актау и 40-летию Мангистауской области в рубрике «Люди твои, Мангистау!».

Об авторе:

Мади Абдошевич Киреев родился в 1939 году в городе Гурьев (ныне Атырау), окончил Гурьевский нефтяной техникум, Московский институт нефтехимической и газовой промышленности им. Губкина.

В 1957-1958 гг. — работал на нефтепромысле Каратон в Атырауской области, затем проходил срочную военную службу в Заполярье (береговые части Северного флота), далее работал на нефтяных предприятиях Татарстана. В 1969 году вернулся в Гурьев, работал в ЦНИЛе комбината «Эмбанефть».

Большая часть трудовой жизни М. Киреева связана с деятельностью Коммунистической партии Советского Союза, около 20 лет работал он в партийных органах Компартии Казахстана. В 1970-71 гг. был инструктором промышленно-транспортного отдела Гурьевского обкома партии. С апреля 1971 года по октябрь 1988 года (почти 17 лет) работал в ЦК Компартии Казахстана инструктором, заведующим сектором химии отдела тяжелой промышленности, затем инспектором отдела организационно-партийной работы ЦК. В этот период познакомился и близко узнал многих известных руководителей и деятелей республиканской партийной и государственной элиты, изучил стиль и методы работы властных структур советской системы.

Другая часть трудовой деятельности связана с созданием в республике природоохранных органов. В первые годы независимого Казахстана — участник разработки казахстанской экологической законодательной и нормативной базы, «Концепции экологической безопасности РК», входил в первую руководящую группу впервые созданного в Казахстане Государственного комитета охраны природы, впоследствии преобразованного в Министерство экологии и биоресурсов РК, был членом коллегии, начальником главка, заместителем министра.

Организатор изучения опыта охраны окружающей среды государственных органов зарубежных стран, международных организаций, транснациональных и западных нефтяных компаний «Шеврон», «Эксон», «Бритиш Петролеум», «Бритиш Газ», «Аджип», «Шелл» и внедрения международных экологических стандартов при осуществлении природоохранной политики в Республике Казахстан. Является соавтором «Трансдиагностического анализа Каспийского моря», выполненного в рамках международной Каспийской экологической программы.

После передислокации министерства в Астану оставил государственную службу и занялся экологическим бизнесом: создал казахстанско-американскую консалтинговую компанию «Каспий Эколоджи», исполнительным директором которой является по сей день. Основной род деятельности связан с экологическими проблемами нефтяного сектора на Каспии и во всем Западном Казахстане.

Когда я начал работать в отделе тяжелой промышленности ЦК Компартии Казахстана в 1971 году, сначала инструктором, затем заведующим сектором нефтехимии, нефтяная промышленность республики была представлена старой Эмбой, промышленная разработка которой началась в 1911 году на промыслах Макат и Доссор, и начавшейся эксплуатацией крупных нефтяных месторождений на Мангышлаке – Узень и Жетыбай. Годовая добыча нефти достигала 10-12 миллионов тонн, что в общем объеме союзной добычи составляло не более 3%.

В 70-80-ые годы в экономике Казахстана постепенно начинает набирать темпы нефтяная промышленность, еще до Тенгиза открываются значительные нефтяные месторождения, и когда по советской стране гремит слава нефтяников Западной Сибири, открывших гигантские месторождения Самотлор, Уренгой и другие, заявляет о себе Мангышлак. Узень и Жетыбай позволили Казахстану довести добычу нефти до 22 млн. тонн в год, а это уже был весомый уровень, против 2-3 миллионов, которые добывались в Урало-Эмбинском районе. Безусловно, это требовало партийного руководства в новом нефтегазоносном регионе.

МИРОШХИН

В 1973 году создается Мангышлакская область (сегодня – Мангистауская), на базе районов, входивших в состав Гурьевской области. Новый обком партии возглавляет Туткабай Ашимбаев, работавший до этого в Восточно-Казахстанском обкоме партии, а вторым секретарем становится Олег Семенович Мирошхин – бывший заведующий промышленно-транспортным отделом Гурьевского обкома партии, инженер-нефтяник. Этим самым ЦК Компартии Казахстана и ЦК КПСС придавалось приоритетное значение партийному руководству в развитии нового нефтегазового региона республики. Скажу откровенно, мне как куратору нефтяной промышленности от ЦК Компартии Казахстана, знавшему до этого Олега Семеновича, было несложно находить точки соприкосновения в вопросах, связанных с решением как оперативных, так и перспективных проблем нефтяной промышленности полуострова. А через два года он был избран секретарем ЦК Компартии Казахстана по вопросам промышленности.

Выдвижение его на эту должность было, я думаю, в немалой степени вызвано тем, что он был инженером, выпускником знаменитого нефтяного института имени академика И.М. Губкина, с большим опытом производственной работы в нефтяной отрасли, особенно в геологоразведочном секторе – настоящий эмбинец, хорошо знавший существующие проблемы и потенциальные возможности Урало-Эмбинского нефтяного региона. К тому же в тот период руководство ЦК Компартии Казахстана стало четко понимать возрастающую роль нефтяной промышленности в экономическом развитии республики, и иметь в центральном республиканском партийном органе компетентного руководителя было логичным решением. При его секретарстве началось наступление на подсолевые отложения по поиску нефти и, в конечном счете, произошло открытие известного на весь мир Тенгиза. Олег Семенович был коренным гурьевчанином, детство и юношество его были связаны с этим городом. После окончания Московского нефтяного института в 50-х годах он вернулся в Гурьев, и вся его дальнейшая производственная деятельность была связана с геологическими поисковыми организациями на просторах эмбинского Прикаспия.

По натуре он не был публичным политиком – немногословен, не стремился красивой речью завоевать расположение. Его ценные знания и потенциал руководителя раскрывались при конкретном разборе, рассмотрении или принятии решений. Это подкреплялось скрупулезностью, с которой он относился к письменной или устной информации при докладах. Он задавал всевозможные вопросы по рассматриваемой проблеме, нередко приводившие в замешательство руководителя предприятия, отрасли или сотрудника аппарата. Он никогда с первого раза не принимал окончательного решения, пока не убеждался в том, что проработаны все стороны дела. А что касается нефтяной отрасли, то мне, конечно, приходилось с особым вниманием подходить к выполнению порученных заданий или подготовке документа, которыми сопровождается аппаратная работа в партийном органе.

Говоря о Мирошхине, хочется обратить внимание на трагические факты его семейной истории. Во времена известных репрессий 1937-1938 гг. отец Олега Семеновича был арестован, отправлен в сибирские лагеря, где и умер. Впоследствии он был реабилитирован посмертно, но эта психологическая травма, я думаю, сказалась на характере Олега Семеновича, с мальчишества приучила его к сдержанности и немногословию. Но, несмотря на эту душевную драму, он добросовестно выполнял свой партийной долг. Наверное, он никогда не думал, что у него сложится удачная партийная карьера. После должности секретаря ЦК Компартии Казахстана по промышленности он более 5 лет был вторым секретарем ЦК и практически являлся вторым человеком во властной партийной структуре после авторитетного Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, имел огромное влияние на расстановку руководящих кадров республики, поскольку курировал это направление.

Нельзя обойти вопрос и о его служебном росте: практически за 4 года – от главного механика небольшого геологического управления до секретаря ЦК Компартии Казахстана. В рядах партийного аппарата, секретарей обкомов партии возникало недоумение по поводу столь стремительного роста человека, не обладавшего опытом руководства горкомом, райкомом и обкомом партии. В его выдвижении, безусловно, сыграло роль, я думаю, личное знакомство еще с детских времен с одним из партийных функционеров ЦК КПСС, работавших в отделе организационно-партийной работы – главном органе партии по расстановке руководящих кадров.

Насколько я знаю, в годы репрессий 30-40-х годов семьи Мирошхиных и этого ответработника жили в Гурьеве. И я как человек, знакомый с технологией выдвижения кадров в советской системе, думаю, что личное знакомство с ответработником ЦК КПСС, курировавшим Казахстан, оказалось счастливым случаем для Олега Семеновича и способствовало его выдвижению в партийные органы. А для этого были все предпосылки: нефтяник с большим производственным опытом, уроженец Казахстана, не «пришлый», к тому же тогда существовало национальное регулирование среди руководящего состава, а именно, обязательное включение в него представителя некоренной национальности, в основном – русской.

Нефтяники с Президентом РК Н.А.Назарбаевым

АШИМБАЕВ, СЛАВСКИЙ

За время кураторства нефтяной отрасли республики, а затем 10-летней работы в должности инспектора ЦК, мне не раз приходилось бывать в командировках в Мангышлакской области, как по вопросам нефтяной отрасли, так и по вопросам организационно-партийной и кадровой работы, являющейся в то время важнейшей политической составляющей государственного управления советской системы.

Первый секретарь Мангышлакского обкома партии Туткабай Ашимбаев был демократичным человеком, умевшим располагать к себе собеседника манерой спокойного ведения разговора, вместе с тем он уверенно проводил свою линию при рассмотрении принципиальных вопросов. Насколько я помню, он не допускал крепких, жестких выражений при оценках допущенных недостатков, провалов в работе своих подчиненных. Чувствовалось, что он сам переживал за своего сотрудника, за его промахи в работе.

Тогда же решалась судьба будущего областного центра – был выбран город Шевченко (ныне Актау). До образования области полуостров Мангышлак был практически закрытой зоной, потому что здесь действовали предприятия всесильного тогда Министерства среднего машиностроения. Это министерство имело оборонное значение и достаточно сказать, что вся атомная промышленность была в его ведении. Предприятия этого ведомства не подчинялись республике, министром Средмаша был авторитетный руководитель – трижды Герой Социалистического труда, Лауреат Ленинской, Сталинской и Государственной премий, незаурядная личность – Ефим Павлович Славский. Он был одним из основателей и руководителей советской атомной промышленности и ядерной индустрии. Про это министерство справедливо говорили – «государство в государстве». Славский еще при жизни Сталина был выдвинут на руководящую работу в это стратегически важное для государства ведомство и на протяжении, если не ошибаюсь, 30 с лишним лет являлся его бессменным министром. Он имел непререкаемый авторитет, как в отрасли, так и у руководителей партии и государства. Являлся, кстати, Почетным гражданином Усть-Каменогорска.

Город Шевченко оставался закрытым до образования области, и практически все жители работали на этих стратегических предприятиях, вся социальная инфраструктура обеспечивалась за счет их функционирования, и к тому же размещенный здесь воинский контингент ежедневно занимался делами городского благоустройства. Когда во время командировок я приезжал в Шевченко по вопросам нефтяных предприятий, у меня создавалось чувство, что этот исконно казахский край отторгнут от республики. По тем временам здесь были созданы прекрасные жилищные, культурно-бытовые и материальные условия для рабочих, на фоне которых уровень «социалки» сельского населения вокруг прекрасного города, казался убогим. В таких условиях перед руководителем созданной области стояла нелегкая задача – наладить здоровую рабочую атмосферу в трудовых коллективах, в руководящем звене, избалованном прямым подчинением Москве.

Насколько я знаю, Туткабай Ашимбаевич начал эту нелегкую работу, встречая сопротивление и непонимание всемогущего союзного ведомства. Он смело ставил насущные вопросы перед союзными и республиканскими партийными и государственными органами и добивался ощутимых результатов. Довольно часто, когда я приезжал в область, у нас проходили неформальные встречи, во время которых я узнавал о вышеназванных проблемах из его уст, и видел его огромное желание сделать для населения области как можно больше, привлекая ресурсы всесильного Минсредмаша. Вспоминается, что он нередко предлагал после работы съездить в зону отдыха, находящуюся на берегу Каспийского моря. Там за партией бильярда проходила наша спокойная беседа о житейских проблемах, о Мангистау, его жителях, традициях и истории. Этому, видимо, способствовало то, что сам я являлся уроженцем Гурьевской области, куда входил раньше Мангистау, и мне довольно хорошо была известна история, народные традиции этих мест. Туткабай Ашимбаевич знал об этом, и беседы всегда получались интересными и насыщенными.

Хотя с Мангистау я был знаком хорошо, в годы инспекторской работы по этой области мне пришлось еще более предметно, всесторонне изучить аспекты его социально-экономического развития. В поле зрения были промышленность, сельское хозяйство, строительство, административные и торговые органы, здравоохранение, образование, кадровый руководящий состав партийных, советских, профсоюзных и комсомольских органов. В памяти остались добросовестные, с отличными организаторскими способностями первые секретари райкомов и горкомов партии Ю. Казаченко, В. Шеманский, Утеуов, заведующие обкомом партии Владимир Клековкин, Дюсемби Арипов, Владимир Брот.

КЕЙКИН

В Мангистау я близко познакомился с секретарем обкома партии по сельскому хозяйству Жардемом Салыковичем Кейкиным, человеком мягким и интеллигентным. Когда я познакомился с его семьей, с его уважаемой супругой Фатимой-апай, я увидел, почувствовал, как они дополняют друг друга, составляя единое целое, являясь примером уютного семейного счастья. С Кейкиным я проехал не одну сотню мангистауских степных дорог, знакомясь с состоянием животноводческих совхозов, бытовыми условиями жизни чабанов, пасших на бескрайних просторах стада овец, верблюдов и лошадей адаевской породы. С ним я посещал и святые места Мангистау, которые в то время официально не афишировались. Это сегодня в Казахстане проводятся работы по сохранению этих уникальных памятников, отдается дань памяти историческим личностям. В этих многодневных поездках Жардем Салыкович раскрывался не только как специалист, знающий животноводство Мангистау, специфику и производственные проблемы сельского хозяйства, но и как знаток истории края, сохранившегося устного поэтического и духовного наследия местного населения. Его казахский был насыщен завораживающей литературной и народной лексикой, проникающей в мою душу, которая только в далеком детстве наслаждалась этими оттенками родного языка.

После выхода на пенсию Кейкин всецело посвятил себя литературе. Написал и до сих пор пишет замечательные книги, раскрывающие духовное богатство казахских традиций, что позволяет ему давать ценные ориентиры для подрастающего поколения. Говоря о Жардеме Салыковиче, я невольно останавливался на мысли: как хорошо, что среди нас живут люди, которые силой своей личности и человеколюбия воплощают идеи высоконравственного поведения и показывают пример прекрасных отношений между людьми.

ШЕМАНСКИЙ, ДАУЛЕТОВ

Годы, связанные с Мангистау, позволили мне близко познакомиться со многими интересными людьми. Это Абу Атчибаев, Саин Шапагатов, Насипкали Марабаев, Дмитрий Клинчев, Валериан Шеманский, Конысов, Кайролла Ережепов, Бахытжан Бисенгалиев, Джанбуршин, Шуиншалиев, Арыстанов и многие другие работники, добросовестно выполнявшие свои служебные обязанности. Их партийная, руководящая работа была связана с людьми, с учетом и удовлетворением насущных запросов населения. В ходе неоднократных встреч и изучения деятельности районного или городского партийного органа, я всякий раз убеждался, что это были подготовленные, способные осмысливать происходящее и делать правильные выводы работники. Они владели организаторской, политической и идеологической формой воздействия при воплощении принятых партийных решений, были людьми с государственным мышлением.

К примеру, Валериан Шеманский уже в годы независимости Казахстана стал депутатом Верховного Совета республики, а Кайролла Ережепов – заместителем председателя первого парламента суверенного Казахстана. Всем им были присущи замечательные человеческие качества – гостеприимство, уважительное отношение к людям и товарищеское взаимопонимание. В памяти остается общение с ними в неформальной обстановке, когда люди раскрываются с неожиданной стороны. Одни оказывались хорошими рассказчиками, другие прекрасно играли на домбре и задушевно пели казахские песни, третьи не уставали быть добровольными гидами, показывая исторические и памятные места любимого Мангистау.

О Кожабае Даулетове, секретаре Новоузенского райкома партии у меня остались самые теплые воспоминания. На протяжении многих лет мне приходилось с ним встречаться, как в служебной, так и в бытовой обстановке. Обаятельный человек, доброжелательный, выпускник Московского нефтяного института, он со знанием дела курировал предприятия нефтяной промышленности района, в стиле его работы преобладал не командный, а деловой, спокойный характер руководства, он хорошо знал казахские традиции, играл на домбре, был истинным патриотом нефтяной Эмбы.

УТЕБАЕВ

В то время после ряда структурных изменений в нефтяной промышленности СССР, в Казахстане действовало два нефтедобывающих объединения союзного подчинения – «Мангышлакнефть» и «Эмбанефть», включавших в себя несколько управлений. По уровню добычи нефти – объединение «Мангышлакнефть» в несколько раз превышало объемы нефтедобычи старой Эмбы. Ко времени моего прихода в ЦК, начальником «Мангышлакнефти» был известный нефтяник Сафи Утебаев, которого я уже упоминал в предыдущих главах книги. Если я его знал раньше как моего руководителя, уважаемого среди нефтяников, то теперь я, как представитель ЦК, должен был с ним общаться в другом качестве – по организационным, кадровым, технологическим вопросам. Я прекрасно понимал, что эффективный и грамотный разговор может состояться только при моем компетентном понимании особенностей и проблем нефтяной промышленности республики, что позволило бы аксакалу нефтяной индустрии Казахстана проникнуться доверием к молодому куратору. В общем, это требовало от меня немалых усилий. К счастью, мои познания в области нефтяной отрасли, кругозор, приобретенный в обкоме и ЦК партии, способствовали установлению доброжелательных отношений с Сафи Утебаевичем, чему в немалой степени способствовал его удивительно притягательный характер.

Помню, когда я приезжал на Мангышлак, он обязательно приглашал меня ехать на нефтепромыслы Жетыбай и Узень на его служебном автомобиле. Во время поездок у нас всегда проходила интересная беседа. Начиная от производственных нефтяных будней, кончая историей освоения нефтяных месторождений полуострова и Южной Эмбы, о руководителях и кадровых рабочих-нефтяниках.

Непосредственное общение позволяло ближе познакомиться с человеком, которого я очень уважал, проникнуться и понять его добрую душевную натуру. Он был очень порядочным, скромным, что не позволяло ему говорить о своих заслугах и личном вкладе в развитие нефтяной отрасли Казахстана. А вклад был реальным, ведь Сафи Утебаевич в течение почти 40 лет руководил этой отраслью, которая к концу его трудовой деятельности ознаменовалась открытием и вводом в эксплуатацию крупнейших нефтяных месторождений Мангышлака. За эти достижения лучшие нефтяники, буровики, геологи были удостоены высшей в советское время награды Ленинской Премии, но среди них не было Сафи Утебаевича, что, я считаю, несправедливо. При мне он ушел на пенсию и почти 30 лет, несмотря на преклонный возраст, активно участвовал во всех общественных мероприятиях, связанных с нефтяной промышленностью.

Помню, когда в 1999 году намечалось празднование 100-летия нефтяной промышленности Казахстана, мы как-то случайно встретились. Вспоминали о прошедшем, он был в курсе всех изменений в нефтяной индустрии уже в рыночный период. Тогда же он рассказал, что готовится выпуск книги «Энциклопедия. 100 лет нефтяной промышленности Казахстана», и я помню его слова: «Ты должен быть в числе ветеранов, так как в этом есть и твоя заслуга». Так по инициативе уважаемого Сафи Утебаевича я был включен в эту историческую книгу.

РАЗВИТИЕ РЕГИОНА

В условиях многочисленных командировок в Мангистау я познакомился с партийно-хозяйственным активом, руководителями и ведущими специалистами нефтяной отрасли. Среди них первый секретарь Узенского райкома партии Дмитрий Клинчев, начальник управления буровых работ Насипкали Марабаев, начальник геологического управления «Мангышлакнефтегазразведка» Халел Узбеккалиев, главный геолог этого управления Валентин Токарев и другие, ставшие впоследствии известными нефтяниками, внесшими большой вклад в развитие нефтяной промышленности Казахстана. Еще в советское время Узбеккалиев и Токарев за открытие нефтяных месторождений на Мангышлаке были удостоены высокого звания лауреатов Ленинской премии. Из моих молодых ровесников здесь я увидел Роберта Бердыгужина, Уалихана Абилова, Мурата Саламатова.

Также я узнал о первом начальнике нефтегазодобывающего управления «Узеньнефть» Рахмете Утесинове, крупном организаторе, бесспорно, много сделавшем для освоения Узенского месторождения и развития города Новый Узень. Волевой, сильный духом человек, который, утратив способность двигаться из-за страшной аварии, совершил человеческий подвиг, подобно легендарному советскому писателю Николаю Островскому, был примером мужества и стойкости и оставался сопричастным своим уже писательским трудом делу развития нефтяной промышленности Казахстана до последних дней своей жизни.

В тот период нефтяной Мангышлак был на подъеме, крупнейшие месторождения Узень и Жетыбай резко увеличили объемы добычи нефти, в несколько раз превысив уровень старой Эмбы. В целом годовой уровень по Казахстану стал превышать 20-миллионный рубеж, республика стала опережать традиционно нефтяной Азербайджан, заняв второе место в СССР среди союзных республик. В 60-70-е годы на полуострове в больших объемах проводились геологоразведочные и эксплуатационные буровые работы, вводились сотни скважин с комплексом всей технологической цепочки, обеспечивающей ускоренное наращивание добычи нефти.

Для доставки мангышлакской нефти в центр был построен уникальный 1500-километровый нефтепровод Узень-Куйбышев (Самара). Особенность его заключалась в том, что узенская нефть является высокопарафинистой, застывающей при температуре около 20 градусов тепла, и для того, чтобы не допустить застывания при ее транспортировке по трубопроводу через каждые 100-120 км были построены мощные нагревательные печи. Нефть, проходя через них, нагревалась, получала необходимую текучесть, и так обеспечивалась нормальная ее перекачка. На самом Узенском месторождении впервые внедрялись методы поддержания пластового давления при помощи закачки морской воды в продуктивные горизонты.

В это время широко велось жилищное строительство, на пустынном месте возник город Новый Узень, были вложены немалые средства для расширения жилищного фонда в Шевченко. Одним из значительных объектов было строительство железной дороги протяженностью 1000 километров от Узеня до Гурьева. Некогда пустынный и малолюдный регион, где отбывал ссылку в царское время великий украинский Кобзарь Тарас Шевченко, теперь был охвачен динамичным ритмом всенародной стройки, наполнен разноязычными голосами молодых людей, приехавших со всего Союза на освоение богатых земных недр, как писала тогда пресса – «полуострова сокровищ». Вся эта работа осуществлялась под организационно-партийным руководством, создавались партийные организации, парткомы, горкомы, райкомы партии, возглавляли которые достойные коммунисты, чувствовавшие себя ответственными за социально-экономическое преобразование этого края.

И это действительно было так, все что делалось, находилось под неусыпным партийным контролем. Активы и пленумы, собрания и бюро партийных органов были насыщены вопросами о состоянии дел по реализации намеченных планов. «Кадры решают все» – этот большевистский лозунг, не потерявший актуальности и сейчас, был главным инструментом партийной власти в проведении организаторской работы и использовался в полной мере. Поощрения и выговоры, назначения и увольнения руководящих кадров различных звеньев были уделом работы партийных организаций. Поскольку тогда Мангышлак был на контроле союзных партийных и отраслевых органов и местная власть находилась под ежедневным прессингом, всякий срыв ритма производственной деятельности рассматривался через призму подбора и расстановки кадров. «Давай план, добывай как можно больше нефти» – эта установка была критерием оценки, и в то же время большинству нефтяников не разъяснялось политико-экономическое значение отрасли, в которой они работали. По большому счету, простой труженик не знал, что нефть является главным экспортным инструментом СССР, позволяющим решать многие экономические и социальные проблемы страны.

ПАРТИЙНАЯ РАБОТА

Вспоминая свою партийную работу, я не могу не сказать добрых слов о секретарях первичных партийных организаций и парткомов нефтяных предприятий, которым приходилось в нелегких условиях налаживать и поддерживать позитивные отношения между администрацией и трудовым коллективом. Как правило, эти люди обладали способностью располагать к себе, были первой нравственной, справедливой инстанцией, к которой обращался рядовой труженик по любым вопросам, касающимся как личной, так и производственной жизни. От умения партработника пользоваться критикой, самокритикой от его организаторских способностей нередко зависел психологический климат и трудовой энтузиазм в коллективе. В памяти остались настоящие организаторы, лидеры коллективов нефтяного Мангышлака – Сейткали Утеулиев, секретарь парткома треста «Мангышлакнефтегазстрой», Халидулла Нургалиев, секретарь парткома Узенского управления буровых работ, Мекибай Губайдулин, Ким Рахимгалиев – секретари парткома нефтегазодобывающего управления «Узеньнефть». Все они потом были выдвинуты на другие руководящие посты и внесли в дело достойный вклад.

ТИМОНИН

После ухода Утебаева на пенсию Министерство нефтяной промышленности по согласованию с ЦК Компартии Казахстана генеральным директором объединения «Мангышлакнефть» назначило Тимонина Виталия Иосифовича, работавшего до этого в аппарате союзного министерства и имевшего большой опыт работы на нефтедобывающих предприятиях в других регионах СССР. Кажется, это было весной 1972 года, когда он из Москвы прилетел в Алма-Ату, и на другой день после его беседы с руководством ЦК я с ним полетел в Шевченко. Около 10 лет Тимонин проработал на этой должности, затем был выдвинут первым заместителем министра газовой промышленности СССР. Это был квалифицированный специалист, имевший поддержку союзного министерства, что позволяло ему успешно решать многие вопросы финансового и материально-технического обеспечения для выполнения объединением планов добычи нефти. Мне часто приходилось в период его работы приезжать на Мангышлак по тем или иным вопросам, связанным с деятельностью нефтедобывающих предприятий. С Виталием Иосифовичем у нас также установились хорошие деловые отношения, чему в немалой степени способствовало то, что раньше я работал на нефтепромыслах в Татарстане, где прошла большая часть и его трудовой деятельности.

У нас были общие знакомые и, главное, знание передовой практики нефтедобычи, чем славилось тогда объединение «Татнефть». Это позволило с самого начала нашего знакомства установить доверительные взаимоотношения, что для Тимонина было немаловажно, так как Казахстан для него был новым, неизвестным, как по кадровому потенциалу, так и по производственным возможностям регионом. По характеру Тимонин был спокойным, рассудительным, но твердо проводившим свою производственную политику, подкрепленную грамотными техническими обоснованиями и умелыми организаторскими установками. Как новый руководитель, он придирчиво подходил к работавшим местным кадрам, довольно справедливо предъявлял требования к ним и четко поддерживал тех, кто проявлял свои организационные и технические способности.

При всем этом в Виталии Иосифовиче всегда ощущалась некая отстраненность, он чувствовал себя временным человеком, отбывающим в Казахстане очередную служебную командировку, мало интересовался историей края, не старался вникнуть в суть обычаев и традиций Мангышлака, не овладел элементарным бытовым казахским языком. Конечно, здесь нет его вины, таковы были правила. Да и мы, коренные жители, не обращали на это внимания. Сегодня, когда в независимом Казахстане большинство русскоговорящего населения испытывает дискомфорт в связи с утверждением казахского языка как государственного, это становится проблемой. Ее корни – в советском прошлом. Направленные из центра Союза руководящие кадры не проникались идеей овладения, хотя бы на бытовом уровне, языком местного населения, не показывали пример для приезжих в этом жизненно важном вопросе. Это исходило от самой системы, которая, как правило, мало считалась с местным фактором при решении многих экономических и социальных задач. Считалось, что общие государственные интересы автоматически должны совпадать с интересами республик и их жителей.

Нередко по решению центральных органов строились крупные промышленные объекты без учета наличия местной рабочей силы. В результате стимулировалась массовая миграция населения из других республик, причем приезжим без очереди предоставлялись квартиры, места для детей в детских садах, иные социальные льготы. Тут, как говорится, не до языков.

Но именно по инициативе Тимонина из Татарстана был переведен на должность начальника самого крупного нефтегазодобывающего управления «Узеньнефть» Юрий Корчагин, которого я хорошо знал, когда сам работал на первом промысле нефтегазодобывающего управления «Альметьевнефть». Юрий Корчагин прославился в нефтяной отрасли Союза как руководитель комсомольско-молодежной бригады, применившей новаторские методы эксплуатации нефтедобывающих объектов, позволивших успешно выполнять повышенные производственные планы. В дальнейшем успешная работа на крупнейшем Узенском нефтяном месторождении позволила ему продолжить карьеру в центральных органах нефтяной индустрии Союза, где он себя зарекомендовал компетентным руководителем. Насколько я знаю, в новой России именем Корчагина названо нефтяное месторождение и нефтедобывающее управление на шельфе Каспия – в память о его заслугах.