Слова, ставшие роковыми…

© Суретті түсірген Талант ҚҰСАЙЫН

Жумагали Ораков был расстрелян в тридцать один год. Арестовали, а впоследствии и расстреляли его за якобы антисоветскую деятельность. На самом деле роковой в его жизни стала одна-единственная фраза. Реабилитировали его только через пятьдесят один год.

Жумагали Ораков родился в зажиточной семье. В четырнадцать лет мальчика женили, его супруга Айман была лишь на год моложе. Ее отец также был зажиточным, и семьи породнились. К началу 30-х годов семьи отцов раскулачили, а Жумагали устроился скотоводом в одну из артелей в ауле № 3 Табынского района Актюбинской области. С разницей в несколько лет у них с женой родились две дочери. Когда младшей — Дамижат было всего три года, в семью пришла беда — отца арестовали.

«В департаменте КНБ РК по Актюбинской области находится уголовное дело № 3298с в отношении Оракова Жумагали 1907 года рождения. Он арестован 31 марта 1938 года и обвинялся в том, что состоял членом контрреволюционной националистической организации, по заданию которой проводил среди населения антисоветскую агитацию. Решением тройки УНКВД по Актюбинской области осужден 17 октября того же года по статье 58–1а УК РСФСР и приговорен к рас- стрелу», — зачитывает архивную справку Мария Тастемирова, внучка Жумагали Оракова.

Приговор привели в исполнение практически моментально — в тот же день Жумагали Оракова расстреляли. Его потомки спустя много лет нашли в архивах протоколы допросов. Выяснилось, что Жумагали однажды обмолвился, что в Японии люди живут хорошо. Об этом быстро донесли в соответствующие органы.

— Эти слова были так интерпретированы, будто бы он сказал, что при советской власти живется очень плохо, а там — в далекой Японии — очень хорошо. Какие были страшные времена! Человека невиновного лишили жизни за пару слов! — отмечает внучка Оракова.

После ареста мужа его супруга была сильно напугана. Решив, что ее и детей ждет та же участь, как жены врага народа, она решила бежать. Старшую дочь, которой было семь лет, оставила у родственников, а младшую — трехлетнюю — взяла с собой. Собрав все ценное, что было в доме, в нехитрую котомку, женщина с ребенком отправилась в далекий путь.

Побоявшись ехать на поезде, пошла пешком. Несколько месяцев Айман шла по степи, останавливаясь в небольших аулах, неся на спине ребенка, пока, наконец, не добралась до Красноводска (Туркменистан). Там ее приютили родственники.

— Когда пришла весть о том, что дедушку расстреляли, ее снова выдали замуж за пожилого вдовца. Она была молодая — всего-то тридцать лет, очень красивая, эффектная, с характером. А ее мужа я помню, как очень спокойного и скромного человека. После повторного замужества она смогла забрать старшую дочь к себе. Семья переехала в Небит-Даг, там жила долгое время, а когда бабушка была уже пожилая, ее забрала к себе старшая дочь, которая на тот момент уже жила в Жанаозене, — рассказывает внуч- ка Жумагали Оракова.

У Айман с новым мужем детей не было, зато она стала бабушкой для одиннадцати внуков. Старшая ее дочь родила девятерых, а младшая — двоих детей. Одна из них — Мария Тастемирова — окончила университет по специальности «русская филология», работала в Туркменистане, затем долгое время преподавала в Актау.

Тридцать один год назад Жумагали Ораков заключением прокурора Актюбинской области был реабилитирован. Место захоро- нения в архивных документах не указано. Но в степях Актюбинской области стоит обелиск (его установили еще во время СССР), под которым — могила расстрелянных в те годы «врагов народа».

— Мы ездили на это место. Там раньше был огромный ров, куда сбрасывали тела расстрелянных — никто их по-человечески не хоронил. Хочется верить, что дед именно там и покоится, а правда это или нет, мы, к сожалению, никогда не узнаем, — с горечью завершает свой рассказ Мария Тастемирова.

Ольга ЗОЛОТЫХ

Мангистау Медиа

Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов статей и читателей. Ответственность за достоверность изложенной в статьях и комментариях информации несут авторы.