Практикующие психологи Ольга и Вадим Третьяковы рассказали в интервью mangystaumedia.kz, что чувствуют дети в семье, где практикуется насилие. Мы начинаем серию видеороликов, в которых специалисты прокомментируют, почему женщина в большинстве случаев не уходит от мужа-агрессора, как вести себя с агрессором и почему общество должно осуждать насильников, а не их жертв.
Журналист: Дети семье, где есть насилие, страдают больше всех. И, если у мамы есть выбор – уйти или остаться, то у детей, особенно, маленьких такого выбора нет – они не могут собрать вещи и уйти, а вынуждены оставаться и видеть все это, жить с этим. Часто можно услышать, что женщина не уходит, потому что «он же хороший отец, дети его любят, как же они без отца». И невдомек таким женщинам, что дети боятся отца, ненавидят, жалеют мать, а потом и ее ненавидят за такое «счастливое» детство. Что чувствуют дети в такой семье? Как это может отразиться на них в будущем, когда они сами станут родителями, мужьями и женами?
Психолог: Что чувствуют дети? Дети чувствуют даже не страх, а ужас. Потому что этот ужас – это угроза жизни. Если я как ребенок вижу, как мой папа бьет мою маму, то, чем меньше ребенок по возрасту, тем больше этот ужас - угроза моей жизни. Потому что в сознании ребёнка мама и папа – это очень ценные «персонажи». А моя ценность – так себе, ее нужно как-то заслужить. И уж если папа бьет такого ценного «персонажа», как мама, то про меня вообще речи нет, значит угроза моей жизни – прямая. Здесь включаются животные инстинкты выживания. Дети замирают, они становятся тихими и незаметными, они стараются как можно меньше проявляться. И если ребенок мальчик, то он старается присоединиться к папе, и видит, что для того, чтобы выжить, нужно быть таким сильным, агрессивным, нападающим и тогда нужно в этом тренироваться. У таких детей часто бывают стычки в детском саду, в школе, такие дети могут драться, пытаться отработать эту модель завоевания. Как обеспечить свою жизнь? Нужно стать самым сильным! Как им стать? Вот папа мне только что показал на маме! Либо мальчики и девочки вступают в коалицию с мамой. И чем старше становится ребенок, тем больше он становится на сторону мамы и начинает сопротивляться папе. Такие выросшие дети могут драться со своими отцами.
Ребенок в такой семье как минимум получает травму свидетеля насилия, и она ничуть не меньше, чем у жертвы насилия. Они равнозначные. Это уже нейрофизиологически доказано. Не важно, подвергались ли вы насилию, или вы были свидетелем насилия, изменения на нейрофизиологическом уровне в вашем мозге будут идентичные. Женщины, которые подвергаются насилию, должны знать, что их дети в этот момент получают точно такие же раны, как и она сама. И когда женщина говорит, что я живу ради детей, то это защитный механизм для того, чтобы ничего не менять, не идти в неизвестность, чтобы не справляться со своим страхом, чтобы ничего не делать. Это некая индульгенция себе.
Как сложится жизнь этих детей в будущем? С большой долей вероятности они попадут в ситуацию насилия – психологического, финансового, физического, сексуального. Потому что для них это все знакомо, понятно и привычно. У нас есть в мозгу зеркальные нейроны, которые просто записывают модели поведения. Они не оценивают – удачная эта модель или нет. И эта готовность быть жертвой насилия или быть насильником – это на уровне жизненного сценария. Либо будет ситуация контрзависимости, когда человек будет бояться вступать в близкие отношения, потому что для него близкие отношения равно боль, ужас, насилие.