С юбилеем, дорогой коллега!

Благословенная земля Мангистау родила и выпестовала немало талантливых художников, писателей, поэтов, ученых, именами которых сегодня мы гордимся по праву. Герой нашего очерка, известный в республике поэт, журналист, публицист, ныне главный редактор областной общественно-политической газеты «Маңғыстау», входящей в состав ТОО «Мангистау-Медиа», Галым Арип по праву занимает достойное место в плеяде ярких личностей края.

Он безумно влюблен в родной Мангистау — родину его предков до седьмого колена. Отчий край, омываемый величественным седым Каспием, увенчанный шпилями древних мазаров, с его необъятными просторами и причудливым природным ландшафтом не раз вдохновлял и продолжает вдохновлять его на творчество.

Как сам признается мой коллега, Мангистау с его могучей энергетикой для него является местом Силы, где он черпает вдохновение. Да и не может быть иначе: чувствительная и многогранная натура поэта Галыма тонко ощущает связь с родной землей, которую на протяжении нескольких веков отстаивали и защищали от внешних врагов его предки-батыры. Их могучий дух и любовь к родной земле продолжают жить в нем. Галеке приводят в трепет, волнуя до глубины души, далекие и зыбкие горизонты, где сливаются небо с землей; причудливые кряжи родных гор Каратау, очертания которых схожи то с раскинувшейся в томной неге спящей красавицей, то с прилегшим отдохнуть двугорбым верблюдом; старинные некрополи с величественными мазарами и многочисленными кулпытасами, сагынатамами и кошкартасами; бьющие из-под земли хрустально-прозрачные родники родного Шаира; одиноко расцветший в степи цветок или широко раскинувшаяся крона могучего дерева; лениво проплывающие по синей глади неба причудливых форм облака, седой Каспий с его непредсказуемым нравом — то в гневе швыряющий на прибрежные скалы пенящиеся волны, то безмятежно спокойный и манящий в свои объятия; необыкновенно красивые закаты, отражающиеся в море, каких не встретишь нигде более; утренняя розовая нежность небосклона в бархатном рассвете. И, конечно, в такие минуты, когда сердце готово замереть от восхищения и красот Мангистау, стихи, поэмы, посвящения рождаются сами. Одно из них — стихотворение «Разговор с морем» — Галеке посвятил величию Каспия:

— Ты, словно дивные восточные глаза,
Своею глубиною восхищаешь,
Я прихожу сюда, чтобы тебе сказать,
Что чувства ты особые рождаешь.
Ты часто, Каспий, грозен и неумолим,
И все же чувствую к тебе расположенье,
Мы дышим воздухом с тобой одним,
В душе моей рождаешь откровенья.
Своенравны волны!
Словно резвый конь,
Они подвластны собственным законам,
Вода — стихия грозная, такая ж, как огонь,
Почтение внушает нам определенно.
Понятно мне могущество твое:
Я тоже иногда вскипаю кровью.
Такое же волненье, как твое,
Сменяется божественной Любовью.
О, мудрый Каспий, вновь к тебе пришел,
Стою на берегу — коленопреклоненный.
Не те слова, быть может, я нашел,
Но пред тобою снова — окрыленный!
(Перевод здесь и далее Раисы Рябцовской)

Предки Галыма испокон веков жили в местности Жандауыр (старое название нынешнего Каламкаса). Слияние рек Урала и Волги в этой части Каспия благоприятно сказывалось на качестве воды: на побережье частенько образовывались озерца, вода которых была менее соленой, и местные жители использовали ее для питья. Но в 1956 году, уже при советской власти, всем, кто жил здесь, пришлось оставить родные места. Руководство Союза депортировало все население Жандауыра со всем хозяйством колхоза «Путь к коммунизму» в Сартас, что неподалеку от Таушика, а саму местность использовало для военных целей. Позже чабаны частенько рассказывали, что нередко видели здесь самолеты, которые, приземляясь, исчезали под землей. Видимо, поговаривали они, тут был построен подземный военный аэродром в целях укрепления западных границ СССР с северной стороны Каспийского моря. Ну и не исключено, что осетры, которые в изобилии водились в этой части Каспия, напрямую попадали на стол партийной элите страны, доставляемые в Москву авиатранспортом.

Как бы то ни было, но подтверждением тому, что в этой местности расположилась военная база, стал случай, произошедший спустя годы. К тому времени сыновья выросли, Галым учился в Алма-Ате, и отец — по традиции степняков — решил показать им место, где он появился на свет, где была перерезана его пуповина, где некогда жили их предки. Но, подъезжая к местности (нынешний Каламкас), они увидели совсем иную картину: некогда родной для отца Жандауыр ощетинился колючками стальной проволоки, натянутой по всему периметру, а перед машинами, как из- под земли, выросли люди в военной форме с винтовками, нацеленными прямо на них. Суровые лица не предвещали ничего хорошего для людей, оказавшихся на территории военной дислокации. К счастью, личное знакомство отца с командиром батальона не только отвело грозу, но и дало возможность сыновьям поклониться родине предков.

— Куда не кинешь взор — степь и степь кругом. Как безгранична и широка родная степь, и нет ей конца и края! Ее необозримые просторы, сливаясь с бездонной синью неба, манят своей величественностью. По этой земле ступали мои предки, здесь в грозовые минуты для степи взлетали на коней мангистауские батыры, бесстрашно отражая натиск врагов. Будто воочию проходили перед глазами эти видения, будоража душу, как ожившие картины далекого исторического прошлого, — вспоминал Галым поездку на Жандауыр.

Говоря о его чувствах к родному краю, не могу не привести отрывок из поэмы моего коллеги «Вещий сон»:

… Я чувство испытал, возможное во сне:
Я, словно в первый раз, увидел Землю,
Всю степь Великую в бескрайней новизне.
Стою и удивленным взглядом степь объемлю…
Чуть в отдалении, у пиков снежных гор,
Шотан, Досан — батыры-исполины!
В песне Абыла — весь степной простор,
Могилы предков, дивные долины…
Встают пред взором три богатыря,
И словно мысленно ведем мы все беседу,
Они о доблести рода Адай мне говорят:
Как надо жить, чтоб увенчать победу.
Своих могучих предков слушаю слова,
Смотрю я на могилы, они — для назиданья.
В почтении склонилась голова,
Я всей душою впитываю знанья…
Я предков видел!
Словно смелый дух,
О, в грудь мою раскрытую вселился,
Великих саков горделивый дух –
Мудростью на миг мне приоткрылся.
И я горжусь, что я — потомок Дай,
Батыра смелого, известного в долине,
Мой древний род известен всем — Адай,
Их кровью говорит во мне отныне.
Мне оседлать по силам скакуна
Такого, что явился в сновиденье,
Я чувствую: дрожит его спина,
Я рядом с предком встану на мгновенье…
Я степь готов под флагом покорять,
И кровь во мне, как в скакуне, играет,
Пьянит мне кровь отцов, степная рать,
Как вольный ветер, за собой взывает.
Величие и дух от предков перешли,
Хоть и в мечтах пока лишь остаются,
Но из глубин сознания моей родной земли
У всех потомков вместе с сердцем бьются…
Чем объяснить в виденьи суть мою, —
С богатствами и щедростью родного края?
Все предки мудрые находятся в раю,
Благословенья шлют, джигитов выбирая.
И я открытость сердца моего
Дарю по эстафете моему народу,
Я — продолженье, щедрый дух его,
Пою хвалу Адай — святому роду…

Отец, Бисемби, окончив ветеринарный техникум в Гурьеве, а после войны — вуз в России, всю свою жизнь посвятил подъему сельского хозяйства региона, долгие годы работал ветеринаром, потом — директором колхоза, а затем, с преобразованием колхозов в совхозы, возглавил один из них. В годы Великой Отечественной вой- ны одним из первых ушел на фронт. В 1943-м году на подступах к Сталинграду в одном из жарких сражений был тяжело ранен. В госпитале врачи долго восстанавливали его после ранения, но пулю в легких так и не смогли удалить. В том же году его комиссуют. По возвращении домой, невзирая на ранение, Бисемби головой уходит в работу. Галыму и его братьям было на кого равняться: принципиальный, честный, объективный, слову которого внимали не только в колхозе, но и прислушивалось руководство района, области, отец был примером для подражания. Для него не существовало слово «личное», а было лишь «общее, государственное, народное». А как заслушивались в семье, в кругу друзей и близких его рассказами об истории Мангистау! Вот откуда восходят корни глубоких знаний и исторических сведений о родном крае у самого Галыма!

Ну а мама, Дарайя, — это тема для особого разговора. Заботливая, внимательная, с житейской мудростью подхо- дила она ко всему происходящему. Нежно любившая и опе- кавшая детей, умевшая находить нужный ключик к каждому из троих своих сыновей, которых они буквально вымолили у Всевышнего (до рождения старшего брата Галыма — Кемелхана дети, один за другим умирали в младенчестве, не доживая до двух-трехлетнего возраста), мама оставила глубокий след в жизни и душе поэта. Именно у нее, матери, которую Галым любил безгранично и нежно, он перенял чувствительность и тонкость натуры. Ее смерть переживал очень тяжело и долго. Галеке и сегодня не может сдержать слезы, когда речь заходит о матери. Ей он посвятил трога- тельную поэму «Сыновний долг», которую нельзя читать и слушать без слез. В ряде произведений, посвященных родному дому, своему краю, он не преминет подчеркнуть величие матери:

Моя мечта живет всегда со мной –
Поближе быть к родителям и к дому,
Дышать столь чистым воздухом весной.
Руки любимой матери всем нам знакомы.
Моих волос касаются они,
Как в детстве, столь заботливо и нежно.
О, как здесь счастливы, как беззаботны дни,
А степь вокруг аула столь безбрежна…
Что сладостней родного очага?
Душа моя всегда сюда стремится,
Все лица радостны, не встретишь здесь врага,
И сердце здесь поёт, как в небе птица.

… Отец — большой знаток истории Мангистау, истории казахов рода адай — привил детям горячую любовь к родной земле, уважение к своим истокам, истории, культуре, верность к народным традициям. На своем железном и верном тулпаре — вездесущем «уазике» — он объездил вдоль и поперек каждую местность, каждый холм края, знал, где какой колодец располагается, знал всех чабанов поименно. Целеустремленность, прямолинейность, трудолюбие и сила жизненного стержня — это наследственное, от отца, что перенял Галым.

К творчеству приобщился Галеке еще в школьные годы. Его новеллы, стихотворения, информация печатались в школьной, районной и областной газетах, в республиканских изданиях, детских республиканских журналах.

С семнадцати лет — в самостоятельном плавании по волнам жизни. Отец, как и его брат Дуйсенби Арип, который работал в те годы заведующим отделом обкома партии, очень хотели, чтобы Галым продолжил семейную династию, стал ветеринаром. В своих мечтах они видели его эдаким солидным директором совхоза. Однако юноша с тонкой поэтической натурой, вопреки воле старших, выбрал для себя другую стезю — творчество. Раз и навсегда. Дядя после не раз укорял его этим выбором. Но уже спустя годы, когда Галым, блестяще окончив в столице факультет журналистики Казахского государственного университета, работал в издательстве «Жалын», вращаясь в творческой среде и общаясь с известными казахстанскими писателями и поэтами, среди которых были Абиш Кекилбаев (писателя и отца Галыма связывала крепкая дружба), Фариза Онгарсынова, Калдарбек Найманбаев, Берекет Жумалиев, Жума Тлепов и другие, снискал славу талантливого журналиста и славу поэта, Дуйсеке признал правоту племянника. «Ты — на правильном пути, и выбор твой — верный», — благословил он племянника в один из своих приездов в Алма-Ату.

В алматинский период из-под его пера выходит в свет ряд поэтических сборников — «Жүрегімнің толқындары», «Асау жүрек», «Дурия-дүние», «Асылдың сынығы».

Но энергетика и сила любви к родному краю, как и мольбы матери, денно и нощно воздевавшей ладони к Всевышнему с просьбой — хранить сына в далеком краю — притянули Галыма назад, в родной Мангистау. Здесь, в областной газете «Маңғыстау», началась очередная эпопея его творческой деятельности.

К тому времени (1984 год) в семье рос сынишка Рауан. Потом уже здесь, на Мангистау, родились две дочери, Ра- ушан и Шарбану. Жена Галыма — красавица Бибигуль — была и остается его надежной гаванью и прочным тылом. Их любовь — высокая и чистая — вдохновляла его, раздвигала горизонты его поэзии. Влюбленный в нее и по сей день, он посвятил ей множество стихов. Одну из поэм, посвященных своей верной спутнице жизни, поэт так и назвал — «Бибигуль».

Жизнь многозначна, когда в нее вникаем,
И глубока, словно равнинная река,
Мы мир поэзии собою насыщаем,
Мне Бибигуль — штурвал для моряка.
И сам корабль, что вперед стремится,
Мой лучший друг, советчик и жена,
Как ввысь зовущая в полете птица,
Мы — плоть и кровь, единая, одна.

* * *

Как божий дар, подруга мне такая —
Из рода знатного, достойного вполне,
Как волны мудрости ее душа — без края,
Её поддержка — назиданье мне.
К ней всей душой стремясь, я развивался
И вдохновенье черпал щедрою рукой,
Я рядом с ней в батыра превращался,
Она — сияние! Стабильность и покой!
Она — Любовь! Источник вечный чувства,
Надежная опора, благодать семьи,
В ней — внутренний порядок, как искусство,
Как сад весной, где в трелях — соловьи.

* * *

Подумаю о ней и мысль, как аргымак, несется,
В разлуке небольшой приятно мне грустить,
Когда пишу о ней, то стих мой песней льется,
Пространство большее стараясь охватить.

* * *

Любовь эта во мне, как океан несущий –
Предназначение для сердца моего,
Как с детских лет призванья знак зовущий,
Как аромат цветов для слова моего.
Ключ, отражающий зарю рассвета –
Символ величия простых подчас вещей.
Видеть любимое лицо, какое счастье это!
В нем — вдохновение для всех моих речей!

* * *

Я с Бибигуль живу в извечном упоеньи —
Она, как степь, объемлет всей душой,
И если был бы я в изгнаньи, заточеньи,
Она бы и тогда была со мной.
Зажгла она, как милостью богини,
Огонь неугасающий во мне.
Рука в руке шагаем мы отныне
И радостью напитаны вполне.
Жизнь не жалела для меня благодеяний,
Я с каждым днем мудрее становился сам
И шел вперед за счастьем новых знаний,
Лишь по ее ориентируясь глазам.

* * *

Случались в жизни разные события –
Я был не понят иногда друзьями,
Лишь Бибигуль всегда, словно открытие,
Протягивала руку, и мы справлялись сами.
Бывал я в гневе и был в глубоком штиле,
Пассивности моменты выносил,
Но взлеты — высший пилотаж ее заслугой были,
Взгляд Бибигуль мне силы приносил.

* * *

Я не могу молчать, я должен воспевать
Любовь, которую жена во мне взрастила,
Она, как золото Орды, как счастья рать,
Она, как золотой ручей, как свет и сила.
Царем я чувствую себя своей семьи,
А Бибигуль, естественно, — царица,
А сын и дочери — красавицы мои,
В моем саду, как редкостные птицы…
Есть много доказательств у любви моей,
Но благородство Бибигуль — вот мой родник!
Ей я обязан счастьем жизни всей –
Она, как луч над озером, к которому приник.

* * *

Не претендую на богатство, не делю его
И не завидую другим.
Люблю жену свою,
Любовь семьи ценю больше всего,
И счастью этому хвалу я воздаю.
Так станем же ценить, что бог для счастья дал.
А если друга нет еще, так продолжай искать.
Рука же Бибигуль — в моей, держу свой идеал,
И вам счастливыми желаю вскоре стать,
Чтобы глаза не покрывала грусть-туман
И чтоб Любовь скрепляла вам сердца.
Себе желаю, чтоб Бибигуль — мой талисман.
Была бы вечно рядом, до конца!

Согласитесь, не каждая жена удостаивается посвящения ей мужем целой поэмы. Галеке же посвятил самые лучшие свои лирические произведения ей — любимой Бибигуль.

В 1988-м году с расформированием Мангышлакской области весь коллектив газеты «Маңғыстау» (56 человек) остался не у дел. Но в том же году его принимают на работу организатором-массовиком в культурно-досуговый комплекс имени Абая, где, увы, в то время не было ни одного работника — носителя казахского языка. Галым стал первым казахом-культмассовиком. Директор КДК им.Абая Валерий Онянов встретил его с распростертыми объятиями. Именно такой человек, кто хорошо знал историю и культуру Мангистау, традиции, обычаи, быт и истоки народа, и нужен был для работы в культурно-досуговом комплексе. С его приходом здесь открываются студии и кружки и проводятся творческие вечера на казахском языке. Начал действовать и драматический кружок, спектакли которого ставились также на казахском языке. Впервые с большим аншлагом прошла в КДК сатирическая программа «Тамаша», в котором приняли участие актеры Шевченковского городского театра кукол, выпускники Алма-Атинского эстрадно-циркового училища Марат Коккозов (ныне — артист известного в республике те- атра сатиры и юмора «Тамаша»), Есен Кауынбаев и Фарида Атакеева (сегодня она возглавляет областной театр кукол). Проводились тематические вечера, творческие концерты на казахском языке, которые Галым организовывал и вел сам.

— Этот период моей жизни был не менее плодотворным, ну и, конечно, он очень поспособствовал моему творческому подъему: работая в многонациональном коллективе, я расширил границы своих знаний о культуре и традициях других народов, познакомился и сблизился со многими профессионалами в сфере культуры. Это была очень интересная пора моей жизни. К тому же увлеклась культурной программой, которая жила и бурлила в стенах КДК имени Абая, и моя семья, готовая вместе с нами дневать и ночевать здесь, — вспоминал с улыбкой Галеке, рассказывая мне о том периоде своей творческой деятельности.

В 1990-м году газета «Маңғыстау» возобновила свою работу. Конечно, как журналист, он не мог не вернуться в родной коллектив. С того времени Галым работает здесь. Сегодня он возглавляет творческий коллектив общественно-политической газеты Мангистауской области. Из-под пера моего талантливого коллеги вышло шестнадцать книг, одна из которых посвящена 160-летию города Форт-Шевченко «Жаңарған Ақкетік», шесть томов — сборников лирических, эпических, публицистических произведений, в том числе проза, одна — драма. Ровно сорок лет отдано любимому делу. Впереди — творческий вечер писателя, публициста, поэта, журналиста. А первого марта Галеке отметит свой юбилей — 60-летие, но точку в творчестве ставить еще очень и очень рано. Ценители его творчества ждут от любимого поэта еще немало интересных работ, так что у Галыма Бисембиевича еще все впереди. С юбилеем, наш дорогой, любимый и уважаемый коллега!

Галия КЕНЕСБАЕВА